И вот они встретились. Гражданин Украины Евгений Голов и гражданин Израиля Хаим-Нехемия Шиф. Их прадеды — братья, а их деды расстались сто лет тому назад и с тех пор не виделись и ничего не знали о судьбе друг друга. 

История эта удивительна и не менее захватывающа, чем остросюжетный многосерийный фильм — семейная сага.

Листая дело осужденного на 10 лет без права переписки…

— Рано или поздно человек задумывается о своих корнях, начинает интересоваться своими предками, — говорит подполковник в отставке Евгений Александрович Голов, много лет проработавший на военной кафедре Харьковского национального медицинского университета. — И если это происходит в позднем возрасте, мы начинаем сожалеть, что не расспросили своих родственников, так как наиболее сведущие из них ушли из жизни.

Несколько лет назад в Государственном архиве Харьковской области я ознакомился с рассекреченным делом моего деда Цалько Мееровича Шифа.

Листая дело репрессированного деда, Евгений Голов узнал подробности дедовой биографии: профессиональный революционер; в возрасте 17-ти лет арестован царской охранкой за революционную деятельность и сослан в Сибирь; участвовал в революции 1917 года. Затем — подпольная работа в Германии.  До 1938 года  — на партийной и хозяйственной работе в Харькове. 11 февраля 1938 года арестован по ст. 54 –п.1(а) УК УССР (измена Родине, шпионаж). Расстрелян 27 октября 1938 года как «резидент польской разведки».

Я решил внимательно изучить дело, на этот раз сопоставляя даты, надписи на фотографиях в семейном альбоме, архивные материалы с историческими событиями и фактами.

В контексте эпохи

12 декабря 1897 года в городе Волковыск Гродненской губернии, на западной окраине огромной Российской империи, в семье часовщика и ювелира Меера Шифа  родился  мальчик, которого назвали красивым древнееврейским именем Бецальэль, что означает «В тени Бога». Но в домашнем обиходе все его называли Цалей. Поэтому позже  в документах появилось имя Цалько.

Волковыск — один из древнейших городов Беларуси. Здесь проживали многие поколения семьи Шиф. Они были известными часовщиками и ювелирами. У Меера было шестеро детей.

В 1910 году Цаля заканчивает начальную школу и отправляется в Варшаву учиться мастерству часовых дел мастера.  Читая статьи по политичеакой истории того времени, можно узнать, что в те годы Варшава была главным центром анархизма в Польше, которая тогда входила  в состав Российской империи.

В Варшаве большинство участников анархистского движения были очень молодыми людьми — не старше 18–20 лет. Был активным анархистом и Цаля Шиф, что не прошло мимо внимания полиции. Цаля бежит к дяде в Бейрут.

Из протокола допроса 8 марта 1938 года:

«В декабре 1914 года, после вступления Турции в империалистическую войну, как русско-подданный я был арестован и через 2 дня бежал в г. Александрию, где в русском консульстве получил разрешение уехать в Россию, куда и приехал через Сербию, Болгарию и  Румынию».

А в России его ждала  ориентировка, пришедшая из Варшавы, как на участника организации анархистов-коммунистов.

В мае 1915 года Шифа арестовали и как политически неблагонадежного по решению суда сослали на два с половиной года в Сибирь.

Местом ссылки Цали был определен Верхоленский уезд Иркутской губернии. Здесь Цаля знакомится с Вячеславом Скрябиным, партийный псевдоним — Молотов и с опытным революционером Станиславом Косиором — будущим партийным руководителем Советской Украины.

В огне революций

Наступил 1917 год. Вместе с Косиором 18 марта Цаля приезжает в Москву. Там их пути на время расходятся. Косиор спешит в Петроград, а Цаля  получает задачу — ехать на Украину, в Харьков.

Изучая эпоху, можно узнать, что Центрами анархистской пропаганды в то время были Петроград, Москва, Харьков, Одесса и многие другие города страны. Наряду с большевиками и левыми эсерами анархисты сыграли заметную роль в подготовке Октябрьской революции 1917 года.

После октябрьских событий некоторые анархисты перешли на сторону большевиков.

В июле 1918 года ЦК РКП(б) поставил задачу подпольным коммунистическим организациям усилить руководство повстанческой борьбой на оккупированных немцами территориях. Руководит этой деятельностью член  немецкоязычной группы РКП(б), редактор газеты «Мировая революция» (Welt- Revolution) Вернер Раков. В 1923 году он был членом германского ревкома. В 1924 году — резидент советской военной разведки в Париже.

В состав группы Вернера Ракова для подпольной и разведывательной работы по рекомендации С. Косиора включают молодого коммуниста Цалю Шифа.

Как в Харькове делали  первые советские часы и патефоны

В конце мая 1924 года Цаля Шиф возвращается в Харьков, который в это время стал столицей Советской Украины.

Как известно, еще в 1920 году под Полтавой была открыта колония «для малолетних правонарушителей», которую возглавил выдающийся педагог А. С. Макаренко. В 1926 году колонию переводят в Харьков, где на территории бывшего Куряжского монастыря жили 280 крайне запущенных детей. По поручению партии Шиф активно помогает Антону Семеновичу Макаренко обустраивать детскую колонию в поселке Куряж под Харьковом.

Изучая харьковский период жизни и работы Цалько Шифа, Евгению Голову удалось восстановить и практически забытые страницы развития харьковской промышленности 20–30-х гг. минувшего века.

20 декабря 1927 года Совет труда и обороны принял постановление «Об организации в СССР производства часов». В октябре 1928 года в Западную Европу выехала группа специалистов для ознакомления с часовым производством и закупки необходимого оборудования. Комиссия побывала в Германии, Австрии, Чехословакии, Франции и Швейцарии. Однако ни одна из европейских часовых фирм не согласилась помогать в какой бы то ни было форме организации часового дела в СССР. Главный мотив отказа - нежелание лишиться часового рынка Советского Союза.

Шифу поручают создание часовой фабрики в Харькове. И уже с 1929 года в составе местной промышленности появляется Харьковская часовая фабрика, директором которой был назначен Цалько Меерович Шиф.

Первые ювелирные изделия изготавливались здесь же из отходов часового производства. Это были простые женские украшения и браслеты «Змейка». Их продемонстрировали в московском главке «Союзювелирторг», после чего было дано распоряжение организовать при часовой фабрике цех ювелирных изделий.

В 1934 году новое задание — создать на базе Харьковского аппаратно–радиаторного завода цех по изготовлению патефонов и патефонных пластинок. И с этим сложным заданием Шиф блестяще справляется. В 1935 году он возглавляет завод «Бытовых изделий» и одновременно руководит школой ФЗУ при заводе.

В том же 1935 году ему поручается ответственное задание — наладить работу мастерских Института метрологии, где тогда начали проводить первые в Советском Союзе исследования времени и частоты.

Ищите друг друга…

— Как только ты начинаешь интересоваться жизнью своих предков, словно кто-то свыше ведет тебя от события к событию и помогает найти нужную информацию в интернете и библиотеках. Нужно только искать! — убежден Евгений Голов. — Когда я писал эти заметки, я нашел воспоминания академика В. И. Кадеева (1927–2012) — известного археолога, заведующего кафедрой истории древнего мира и средних веков Харьковского национального университета имени В.Н. Каразина, который в 30-е годы ребенком жил в Харькове на ул. Дарвина, в доме, по соседству с семьей моего деда. И, спустя 70 лет, ученый помнил мельчайшие подробности своего детства. Помнил он и семью моего деда, и мою маму, и ее брата, с которыми он дружил в детстве.

Харьковский исследователь истории спецслужб, автор нескольких документальных книг, написанных по архивным материалам, Вадим Золотарев в своей книге «ЧК-ДПУ-НКВС на Харківщині: люди та долі 1919–1941» (Харків, Фоліо, 2003) описывает, как разворачивалась «польская операция» НКВД в Харьковской области. Так я узнал контекст, в котором было открыто репрессивное дело против моего деда и сфальсифицировано обвинение против него как «резидента польской разведки».

Арестовывали всех, кто когда-либо был причастен к работе в разведуправлении РККА и Иностранном отделе ОГПУ и бывал в Польше.

Много лет мои бабушка и мама пыталась узнать правду о судьбе своего мужа и отца. И только 10 февраля 1958 года, во время так называемой «хрущевской оттепели»,  из Военного трибунала Киевского военного округа пришла  справка  о реабилитации. Вот так вернули честное имя моему деду.

Счастливая встреча

— Когда я только начинал писать эти записки и разбирал письма, документы, фотографии из семейного архива, мне стало ясно, что я почти ничего не знаю про родных и близких Цали из Волковыска, — подчеркивает Евгений Александрович. — И вот однажды, а если точнее — в начале 2016 года, набирая в очередной раз в поисковике  интернета слова «Шиф» и «Волковыск», на одном из сайтов я увидел статью, датированную июнем 2015 года, «У нас волковыские корни…» . Статья была посвящена визиту делегации из Израиля в Волковыск. Среди гостей был упомянут некто Нехемия Шиф.

По цепочке узнал адрес электронной почты Тамары Бородач — куратора визита израильтян в Волковыск.

Оказалось, что Нехемия Шиф, живущий в Израиле, — мой двоюродный дядя. Он — внук Хейкеля Шифа (младшего брата моего прадеда Меера Шифа). У Нехемия — большая семья: жена, двое сыновей, внуки. В Тель-Авиве, на ул. Герцль сохранился мемориальный дом Хейкеля Шифа, который считается одним из выдающихся людей, стоящих у истоков основания государства Израиль.

В Лондоне живет моя двоюродная сестра Эмма, которая ведет генеалогию семьи Шиф, истоки  которой уходят в начало XV века.

Семья очень пострадала в годы Холокоста. Мои родственники погибли в Аушвице, Варшавском гетто,  Майданеке.

В истории семьи был большой пробел. Никто из оставшихся в живых после войны родственников  не знал, какова судьба Цали и его семьи. В памяти поколений сохранилось только то, что он до середины 30-х годов  жил  в Харькове. И вот теперь поиски помогли заполнить белые  страницы истории семьи.

Елена Зеленина timeua.info