До 17 июня 2015 года Беларусь должна полностью перейти на эфирное цифровое телевизионное вещание. Что стоит за этим нововведением? Чего нам всем ждать от него?

Во всем мире изобретателем радио считается Гуильельмо Маркони, а не русский ученый Александр Попов, осуществивший первую радиопередачу на год раньше, чем итальянец. А всё дело в том, что Маркони тут же запатентовал свое открытие и тем явил его миру. А Попову сделать то же запретили военные.

С тех пор в этой сфере, кажется, ничего не изменилось. Как только стало известно, что радиочастотный спектр представляет собой весьма ограниченный и ценный ресурс, государство наложило на него свою лапу. В России теперь менее 10% освоенной части спектра служат гражданским целям. Остальное — под тщательным контролем военных и спецслужб. У нас — такое же положение. В развитых же странах люди в погонах контролируют менее половины частот. Остальным пользуется общество.

Эта короткая преамбула нужна для того, чтобы понимать происходящее сейчас при переходе нашего телевидения на цифровой формат вещания.

Цитата из сообщения Министерства связи: «Наземное эфирное вещание будет осуществляться в качестве восьмого слота в составе первого мультиплекса».

Как будто оказались в фильме «Кин-дза-дза». «Слот, мультиплекс». Может, еще и «пацак» или «гравицапа»? То есть, что-то важное, но что – не понятно. Ясно только, что все это из сферы цифрового телевидения, которое надвигается на нас. И уже стало реальностью.

Выступления официальных лиц министерств связи и информации содержат рапорты о быстром продвижении цифровых технологий в наше с вами общение с «ящиком». И это соответствует истине, потому что здесь мы стремимся нагнать Европу и весь остальной мир, который ушел несколько дальше. Сейчас зона покрытия цифровым телевидением составляет 95% населения страны. Полностью же на «цифру» Беларусь перейдет, как было сказано, к середине 2015 года.

Но что из этого? Что внесут цифровые технологии принципиального нового в наш, не совсем разнообразный, телевизионный «ландшафт»?

Практически ничего. Загадочные технические термины означают специфику распространения видеосигнала от наземных передатчиков до приемников потребителей в цифровом формате. В остальном же — всё по-прежнему.

Начнем с того, что профессиональное телепроизводство (съемки, монтажи, озвучки, копирование, подача сигнала на передатчик и т. д.) осуществляется в цифровых форматах уже лет десять, не меньше. Именно благодаря цифровым технологиям стали доступными качественные фото и видео, их массовое распространение в быту.

Спутниковое телевещание из космоса — цифровое по праву рождения.

Таким образом, аналоговым до сегодняшнего дня оставался только процесс передачи сигнала от телецентра до бытового приемника телезрителя. Следовательно, речь идет о переходе на «цифру» того, что называется наземным вещанием. Но и здесь почти полный охват городского населения кабельными сетями сделает такой переход практически незаметным.

Проблема только в том, чтобы цифровое вещание смогли принимать:

— жители совсем небольших поселков (деревень), где нет кабельных разводок, а прием осуществляется на индивидуальную «рогульку»;

— владельцы старых телевизионных приемников, не способных конвертировать цифровой сигнал в изображение. Это опять-таки жители деревень, да к тому же самые незащищенные: у них нет средств на покупку самого дешевого, но современного телевизора.

Таких людей совсем немного, но все-таки полмиллиона, – те самые 5%, которых не хватает до полного охвата населения. Им придется приобретать специальные приставки для конвертации цифрового сигнала в аналоговый.

То есть, «радужные» 95% – совсем не результат неких титанических усилий, а нормальная работа по замене аналоговых передатчиков цифровыми на передающих центрах наземного вещания.

Не так однозначно воспринимаются и оптимистические заявления руководителей Минсвязи о том, что с приходом цифрового телевещания качество изображения вырастет в разы (да еще в шесть раз, как заявляют). «Аналог» и «цифра» – это просто разные технологии. Аналоговые видеокамеры БЕТАКАМ и сейчас создают «картинку», визуальное качество которой на порядок выше, чем у цифровых.

Да и «цифра» «цифре» – рознь. Есть цифровые сигналы с очень высоким качеством, есть – с очень низким. Например, фильмы в Интернете – очень низкого качества, но ведь изображение – цифровое.

О явном преимуществе массового цифрового вещания можно было бы говорить, если бы мы смогли принимать ТВЧ — телевидение высокой чёткости (FullHD с разрешением до 1920х1080 пикселей). Но и этого не следует ожидать, потому что стандартом вещания избран DVB-T, который, хоть и предусматривает кодировку MPEG-4 (позволяющую HD), но осуществлять трансляцию будет в стандартной четкости при сохранении «приемлемого качества телевизионного изображения и без дополнительных сервисов».

Для кого «приемлемого» – в сводках Мининформа и Минсвязи не сообщается. Однако стремиться к телевидению высокой четкости действительно сейчас не приходится: оно занимает слишком широкую частотную полосу, а, кроме того, (и это самое главное) – в стандарте ТВЧ просто не существует такого количества телеприемников и не производится столько программ, чтобы ими можно было наполнить много каналов. Как сказал замминистра связи Дмитрий Шедко, «получалось бы, что мы тратим деньги впустую на трансляцию тяжелого контента». Справедливо.

Таким образом, ничего принципиально нового введение цифрового телевизионного вещания в нашу жизнь не внесет.

За исключением одного обстоятельства.

Само продвижение коммуникационных технологий к «цифре» обусловлено обостряющимся дефицитом радиочастотных каналов. Этим обстоятельством было вызвано принятие «Государственной программы внедрения цифрового телевизионного радиовещания в Республике Беларусь до 2015 года».

Частота всегда была ресурсом очень регламентированным, и на страже его стояло государство, всякие органы, которые этот ресурс распределяли. Как мы уже говорили, преимущественно в пользу военных организаций, а также спецслужб, милиции и пр. Из-за ограниченности частотного ресурса, как всегда говорилось, и существовала государственная монополия на телевизионное вещание – его регламентация, лицензирование и пр.

Но сейчас ситуация принципиально меняется.

Введение цифрового телевещания позволяет значительно, в 7-8 раз, увеличить количество каналов массового телевещания. Если раньше здесь было 12 телеканалов, то сейчас их будет не меньше 60-ти. И это только в метровом диапазоне.

И тут самое время задаться вопросами: «А кому достанутся дополнительные теле- и радиоканалы?», «Как это, общенациональное достояние будет распределяться?»

Такой вопрос в нашем общественном дискурсе просто не возникает: никому до этого нет дела. А те, кто вопросом «владеет», совсем не принадлежат к числу людей, в лексиконе которых вообще присутствует такое понятие: «плюрализация вещательной деятельности».

И если уж упоминать о возрастающих социальных запросах населения и соответствии мировым стандартам (об это говорится в госпрограмме), то не следует все сводить к техническому качеству «картинки». Что изменится для всех нас, если в более чётком изображении мы увидим все то же: безмозглые российские сериалы, нескончаемую попсу и, наконец, до боли знакомую «Панораму»?

А ведь вопрос можно ставить гораздо шире: как может быть реализовано наше общегражданское право на получение и распространение информации, предусмотренное Конституцией? Ведь сейчас как раз такое время, когда технический прогресс становится стимулом совершенствования правовых и общественных отношений в сфере массового телевизионного вещания.

Ответа нет. Но и запроса тоже. В публичных выступлениях отдельных представителей политической оппозиции и общественности нет-нет да и прозвучит застарелое требование доступа к прямому эфиру государственного ТВ. Но никто и нигде не ставит вопрос принципиально – о создании альтернативных общенациональных телеканалов массового распространения – коммерческих и общественных.

Телевизионное вещание (при всех современных технологиях) по-прежнему не выведено из сферы политической деятельности и находится под исключительным контролем государственных органов. БТРК (которое г-н Давыдько называет Бе-Те-Ером) вообще само по себе является органом государственного управления, в соответствии со специальным указом президента. Поэтому о какой-либо демократизации вещательной деятельности в нашей стране говорить не приходится.

Как заявил в августе прошлого года Виктор Маючий, заместитель начальника управления электронных СМИ Министерства информации, «когда региональные телеканалы замахиваются на национальное пространство, зачастую они к этому не готовы». Но кроме них, региональных, и «замахиваться» некому.

У нас в стране вообще нет негосударственных организаций, занимающихся вещательной деятельностью в общенациональном масштабе. А те немногие региональные вещатели, которые существуют, вынуждены проходить мелкое сито Государственно комиссии по радиочастотам Совета Безопасности РБ, в которой сидят люди в погонах.

Поэтому и не должны «замахиваться». Совершенно верная констатация.

Крупный отечественный бизнес, способный вложиться в создание полноценного телеканала, сидит «под веником», а зарубежного сюда и на пушечный выстрел не подпустят: вещать на белорусскую аудиторию может только белорусское государство. Хоть по одному каналу, хоть по ста.

Новые, цифровые технологии, которые во всем мире предоставляют нациям и мировому сообществу колоссальные возможности для повышения продуктивности общения во всех сферах жизни, у нас, в лучшем случае, лишь несколько улучшат качество «картинки». Всё той же, до боли знакомой.

Так что волноваться не о чем. 17 июня 2015 года аналоговые телевизионные передатчики в Колодищах отключат. Наутро ничего экстраординарного не произойдет. Как и раньше в такое время, нам всем сообщат, что скоро в Беларуси начнется уборка зерновых, и самое время готовить комбайны.

Однако это уже будут «цифровые» сообщения.

Ну, что ж. И на том спасибо.

mediakritika.by